Неточные совпадения
— Черти неуклюжие! Придумали устроить выставку сокровищ своих на песке и болоте. С одной стороны — выставка, с другой — ярмарка, а в
середине — развеселое Кунавино-село, где из трех
домов два набиты нищими и речными ворами, а один — публичными девками.
Он с радостным изумлением, как будто в первый раз, осмотрел и обежал кругом родительский
дом, с покривившимися набок воротами, с севшей на
середине деревянной кровлей, на которой рос нежный зеленый мох, с шатающимся крыльцом, разными пристройками и настройками и с запущенным садом.
Раза два Антонида Ивановна удерживала Привалова до самого утра. Александр Павлыч кутил в «Магните» и возвращался уже засветло, когда Привалов успевал уйти. В третий раз такой случай чуть не разразился катастрофой. Антонида Ивановна предупредила Привалова, что мужа не будет
дома всю ночь, и опять задержала его. В
середине ночи вдруг послышался шум подъехавшего экипажа и звонок в передней.
Я вышел из накуренных комнат на балкон. Ночь была ясная и светлая. Я смотрел на пруд, залитый лунным светом, и на старый дворец на острове. Потом сел в лодку и тихо отплыл от берега на
середину пруда. Мне был виден наш
дом, балкон, освещенные окна, за которыми играли в карты… Определенных мыслей не помню.
Гаев. Вот железную дорогу построили, и стало удобно. (Садится.) Съездили в город и позавтракали… желтого в
середину! Мне бы сначала пойти в
дом, сыграть одну партию…
Дом этот состоял из главного двухэтажного корпуса, выходившего на Чистые Пруды, и множества самых странных флигелей, настроенных в
середине двора.
Они медленно, неудержимо пропахали сквозь толпу — и ясно, будь вместо нас на пути у них стена, дерево,
дом — они все так же, не останавливаясь, пропахали бы сквозь стену, дерево,
дом. Вот — они уже на
середине проспекта. Свинтившись под руку — растянулись в цепь, лицом к нам. И мы — напряженный, ощетинившийся головами комок — ждем. Шеи гусино вытянуты. Тучи. Ветер свистит.
Осматриваюсь и понимаю, что стою, прислонясь спиною к какому-то
дому, а в нем окна открыты и в
середине светло, и оттуда те разные голоса, и шум, и гитара ноет, а передо мною опять мой баринок, и все мне спереди по лицу ладонями машет, а потом по груди руками ведет, против сердца останавливается, напирает, и за персты рук схватит, встряхнет полегонечку, и опять машет, и так трудится, что даже, вижу, он сделался весь в поту.
Около белого, недавно оштукатуренного двухэтажного
дома кучер сдержал лошадь и стал поворачивать вправо. Тут уже ждали. Около ворот стояли дворник в новом кафтане, в высоких сапогах и калошах, и двое городовых; все пространство с
середины улицы до ворот и потом по двору до крыльца было посыпано свежим песком. Дворник снял шапку, городовые сделали под козырек. Около крыльца встретил Федор с очень серьезным лицом.
— Я окончательно заключился в стенах
дома и никак не мог упросить мою мать, чтоб меня отпускали с отцом, который езжал иногда на язы (около Москвы называют их завищами), то есть на такие места, где река на перекатах, к одной стороне, более глубокой, загораживалась плетнем или сплошными кольями, в
середине которых вставлялись плетеные морды (нерота, верши, по-московски).
Возвращаясь домой в следующий вечер, табун наткнулся на хозяина с гостем. Жулдыба, подходя к
дому, покосилась на две мужские фигуры: один был молодой хозяин в соломенной шляпе, другой высокий, толстый, обрюзгший военный. Старуха покосилась на людей и, прижав, прошла подле него; остальные — молодежь — переполошились, замялись, особенно когда хозяин с гостем нарочно вошли в
середину лошадей, что-то показывая друг другу и разговаривая.
Как только после обеда водворилась та сонная душная тишина, которая до сих пор, как жаркий пуховик, ложится на русский
дом и русский люд в
середине дня, после вкушенных яств [Яства — кушанья, блюда (старинное слово от глагола «ясти» — есть, кушать...
Стаканыч пожал его холодную, негнущуюся большую руку и, вернувшись на свою кровать, сел за прерванный пасьянс. И до самого обеда оба старика не произнесли больше ни слова, и в комнате стояла такая, по-осеннему ясная, задумчивая и грустная тишина, что обманутые ею мыши, которых пропасть водилось в старом
доме, много раз пугливо и нагло выбегали из своего подполья на
середину комнаты и, блестя черными глазенками, суетливо подбирали рассыпанные вокруг стола хлебные крошки.
Барыня. Да вот вы говорите, чтобы не волноваться. Ну как тут быть спокойной. Я сестру не вижу два месяца, я остерегаюсь всякого сомнительного посетителя. И вдруг люди из Курска, прямо из Курска, где повальный дифтерит, — в
середине моего
дома!
В
середине пляски купец, содержатель трактира, пришел просить гостей ехать по
домам, потому что уже был третий час утра.
В тот же вечер Ашанин перебрался к французам в их анамитский
дом.
Середину его занимала, как почти во всех туземных
домах, приспособленных для жилья французов, большая, открытая с двух сторон, так сказать сквозная, комната, служившая столовой, а по бокам ее было несколько комнат.
Дом был окружен рядом деревьев, дававших тень. Ашанину отвели одну из комнат и вообще устроили его хорошо, с истинно товарищеским радушием. Один из трех юношей китайцев-слуг был предоставлен к услугам Володи.
Обширное здание Главного
дома стоит в самой
середине ярманки, под арками его устроены небольшие лавочки с блестящими, бьющими в глаза товарами.
Перед
домом, со стороны дороги, был разбит парк с обширным цветником, в
середине которого находился громадный фонтан — колоссальный бронзовый лебедь с поднятой вверх головой.
Темная, непроглядная осенняя ночь спустилась над Грузиным. Из графского
дома вышла какая-то странная процессия, направляясь к церкви. Четверо слуг с зажженными фонарями и вооруженные длинными железными ломами освещали путь графу Алексею Андреевичу Аракчееву и Петру Андреевичу Клейнмихелю, шедшим в
середине. Они шли медленно, храня глубокое молчание.
При входе под ворота, находящиеся в
середине дома, во дворе взору посетителя представлялся такой же другой пятиэтажный
дом, причем нижних два этажа резко отличаются по форме постройки от верхних.
Здесь, по внесении знамени внутрь дворца, нижние чины были распущены по
домам, а штаб — и обер-офицеры, повествует Нащокин, позваны ко дворцу, и как пришли во дворец, при зажжении свеч, ибо целый день в той церемонии продолжался, тогда Ее Императорское Величество, наша всемилостивейшая Государыня, в
середине галереи изволили ожидать, и как подполковник, со всеми в галереи войдя, нижайший поклон учинил, Ее Императорское Величество изволила говорить сими словами...
Дом князя Прозоровского находился на Никитской, близ церкви Вознесения. Он был, как большинство московских
домов того времени, одноэтажный, деревянный. Главный корпус стоял в глубине двора, в
середине которого, как раз перед
домом, разбит был круглый садик с жидкой растительностью, в описываемое нами время занесенный снегом.
Была у Баси в селе Борогодском. Хоть это вовсе не село, а та же Москва, только
дома поменьше и пореже. И в
середине дымит огромный завод резиновый. Бася меня водила и все показывала. Решено: завязываю с нею очень близкое знакомство. Она мне сильно нравится. Ушла в самую гущу пролетариата и насквозь пропиталась его духом. Работницы другие ей говорят...
Сам
дом стоял в глубине двора-сада, отделенного от улицы железной решеткой в каменных столбах, на вершине которых находились шары с воткнутыми в них острием вверх копьями; в
середине были такие же железные ворота, на столбах которых были традиционные львы.
Но в
середине пира внезапно он хмурился, уходил на полуслове; музыка смолкала, огни потухали, и сконфуженные гости спешили разъехаться по
домам.
Долго Ростовы не имели известий о Николушке; только в
середине зимы графу было передано письмо, на адресе которого он узнал руку сына. Получив письмо, граф испуганно и поспешно, стараясь не быть замеченным, на-цыпочках пробежал в свой кабинет, заперся и стал читать. Анна Михайловна, узнав (как она и всё знала, что́ делалось в
доме) о получении письма, тихим шагом вошла к графу и застала его с письмом в руках рыдающим и вместе смеющимся.
С некоторым оживлением и интересом князь Андрей говорил только об устраиваемой им новой усадьбе и постройке, но и тут в
середине разговора, на подмостках, когда князь Андрей описывал Пьеру будущее расположение
дома, он вдруг остановился.